Новости медицины

Диагноз «рак» жительнице Петербурга Илоне Васильевой поставили вовремя, и операция прошла удачно. Проблемы начались потом. Две упаковки дорогого лекарства, которые Васильева получила в больнице бесплатно, быстро закончились. Она начала целую кампанию: писала письма женщинам-политикам, раздавала интервью журналистам, собрала инициативную группу. В итоге лекарство ей дали. Большинству женщин с таким диагнозом – агрессивной формой рака молочной железы – везет меньше. Точнее, почти не везет.

Решить проблему нехватки денег на лечение раковых заболеваний может специализированная страховка. В США от онкологических рисков страхуют уже много лет – этой услугой сегодня пользуются 10 млн американцев. В России такие страховки появились еще десять лет назад, но их мало кто покупал. Одни компании совсем отказывались страховать людей с повышенным риском заболевания, другие страховали только женщин, и только от рака груди, или требовали от клиента пройти полное обследование, которое тогда стоило десятки тысяч долларов.

В прошлом году в России стали появляться доступные варианты: AIG Life предложила корпоративную страховку от критических заболеваний, в том числе от рака. Она стоит 3500 рублей, и ее могут получить молодые люди до 30 лет. При постановке диагноза клиент получает на лечение 300 000 рублей. Но потока клиентов не было. По словам менеджера компании Натальи Маховой, за год в программу удалось привлечь около 700 человек. Россияне вообще неохотно покупают дополнительные медицинские полисы.

Это может помешать планам компании «МСК-Лайф» и некоммерческого партнерства «Равное право на жизнь», которые вскоре собираются предложить новую программу и привлечь в нее 10 000 клиентов за следующий год. Самый дешевый полис стоит 10 000 рублей, а страховая выплата по нему – 600 000 рублей. Треть суммы пойдет на услуги поверенного, который возьмет на себя все хлопоты по организации лечения клиента. Учитывая особенности российского здравоохранения, такое посредничество кажется неплохой идеей. Но многие эксперты считают, что даже такая страховка не решит всех проблем. Большинство онкологических центров будут только рады оказывать официальные услуги за деньги страховщиков. Проблема в том, что такие организации не всегда могут брать эти деньги.

ТРИ ВОПРОСА

При оформлении полиса в «МСК-Лайф» корреспонденту Newsweek задали всего три вопроса: сколько ему лет, давно ли он проживает в Москве и когда умерли его родители. Директора компании Александра Федонкина ответы вполне удовлетворили. На такие же стандартные вопросы приходится отвечать при оформлении обычных медицинских страховок. Онкологические диагнозы у обоих родителей корреспондента и выкуриваемые им полпачки в день никого не заинтересовали.

Оценить влияние наследственности и вредных привычек действительно непросто. Российским страховщикам не с чем сравнивать – в стране нет подробной статистики заболеваемости по разным группам людей. Те данные, которые есть – недостаточно надежны. По мнению директора по маркетинговым исследованиям ЦМИ «Фармэксперт» Давида Мелик-Гусейнова, вся онкологическая статистика в стране искажена: «Россия единственная страна в мире, где руководители моргов подчиняются главврачу и могут по его указанию написать любую причину смерти».

Российские институты уже много лет пытаются создать государственный раковый регистр. Это всероссийская база, куда заносятся персональные данные онкологических больных, статистика по разным группам населения и сведения о проведенном лечении. По словам замдиректора по научной работе МНИОИ им. Герцена Валерия Старинского, впереди еще долгая работа. «К тому же там не будет данных, которые интересуют страховые компании, – говорит он. – Мы собираем точную популяционную статистику, но не учитываем такие факторы, как вредные привычки».

В основе работы страховых компаний как раз лежит оценка рисков. Когда его невозможно оценить точно, страховщики начинают пользоваться упрощенными коэффициентами, и чаще всего от этого полис становится только дороже. В «МСК-Лайф» при расчете базового коэффициента вынуждены полагаться всего на две цифры – численность населения России (142 млн человек) и количество регистрируемых случаев раковых заболеваний (450 000 в год). При таком подходе невозможно учесть индивидуальные риски, связанные с образом жизни. Получается, что спортсмен и курящий корреспондент заплатят за свой полис одинаковую сумму денег. Клиенты, ведущие здоровый образ жизни, обходятся страховой компании дешевле. А значит, они могли бы меньше платить.

В теории, страховые компании могут воспользоваться еще одним способом оценки риска раковых заболеваний. Это ДНК-анализ – поиск вариантов генов, которые отвечают за склонность к различным формам онкологии. В «МСК-Лайф» сейчас решают, использовать этот подход или нет. Ситуация с ДНК-анализами еще более запутанная, чем со статистикой заболеваемости. Единого и общепризнанного списка таких генов пока не существует, а специалисты не всегда могут определить, с какой вероятностью неблагоприятный ген обернется для его носителя диагнозом. Корреспондент Newsweek столкнулся с этим несколько лет назад. Он готовил статью про ДНК-анализы, и у него обнаружили генетическую предрасположенность к раку легких. Оценить степень угрозы генетики так и не смогли.

КАССА ЗАКРЫТА

Американцы в прошлом году вообще запретили использовать генетическую информацию при оформлении полиса. Получающие онкологическую страховку жители США не сдают анализов, но компании тщательно проверяют их медицинскую историю. В Америке есть две схемы выплат: вся сумма на руки или поэтапная оплата всех процедур, в которых нуждается клиент.

В полисе, который предлагает «МСК-Лайф», прописано: непосредственно на лечение можно потратить только две трети страховки. Оставшиеся деньги пойдут на оплату персонального специалиста. «Он будет помогать клиенту получить все, что ему полагается, – говорит исполнительный директор НП “Равное право на жизнь” Дмитрий Борисов. – Вместе с лечащим врачом поверенный будет составлять план лечения, выяснять, где что доступно, и информировать пациента о случаях, когда страховки недостаточно и ему нужно доплатить».

В Америке страховые выплаты позволяют пациенту без проблем официально получить все необходимые услуги. Но в России многие государственные медицинские учреждения не имеют права брать деньги за лечение. Ни от пациента, ни от его поверенного. Борьба с раком идет в рамках бесплатных госпрограмм. Чтобы попасть в эту систему и занять место в длинной очереди пациентов, больному часто не остается иного выбора, как принести деньги в конверте. Заплатить эти же деньги через кассу ему просто не дадут.

Несколько лет назад инспекция из контрольно-ревизионного управления Минфина нагрянула в одну из московских больниц и обнаружила, что один из пациентов сам оплатил свое лечение. Врачи пытались убедить ревизоров, что выделенных бюджетом средств не хватает, но инспекцию это не волновало. А через две недели руководителю этой группы инспекторов пришлось опять прийти в клинику. Теперь уже по личному вопросу – у нее заболела родственница. Там ей опять объяснили, что денег на пациента нет. «Отработанной схемы, по которой человек может пойти в кассу и заплатить за свое лечение, сейчас нет. Поэтому мы проводим консультации с чиновниками Минздрава и с юристами. Хотим понять, что можно сделать», – объясняет Борисов.

Изменить эту систему страховщикам будет совсем не просто. Но даже если это удастся сделать, возникает второй вопрос: хватит ли пациенту оставшихся 400 000 рублей? Так, в США лечение рака молочной железы стоит около $67 000, но даже застрахованным пациентам приходится доплачивать в среднем $6200.

По словам Валерия Старинского из МНИОИ им. Герцена, лечение больного с самыми простыми формами рака обходится в России примерно в 200 000 рублей, но сумма многократно возрастает, если добавить послеоперационные расходы на химиотерапию.

Директор департамента медицинского страхования «Ингосстрах» Михаил Копитайко уверен: 400 000 рублей не хватит. «Курс лечения препаратами последнего поколения может стоить до €100 000. И курсов этих может понадобиться несколько», – говорит он. «МСК-Лайф» собирается предложить и более дорогой полис: 40 000 рублей в год с выплатой в 3 млн рублей. Учитывая особенности российского менталитета, нельзя исключать, что многие предпочтут за те же деньги застраховать свой автомобиль.

Комментарии закрыты.