Новости медицины

Иван Степанов, врач детской стоматологической поликлиники № 26, был избит на рабочем месте своими руководителями после того, как написал письмо Сергею Собянину о низких зарплатах и сложном графике работы. Так утверждают Степанов и два свидетеля: стоматолог Сергей Лукерьин и отец пациентки поликлиники Гафар Мустафин.

Главный врач поликлиники Ольга Сагина обвинила уже Степанова в избиении. По её словам, Степанов «неоднократно нарушал порядок ведения записей в амбулаторных картах» и у него нашли ампулы анестетика с просроченным сроком годности. Государственные каналы заняли её сторону и вышли с соответствующими сюжетами. 60 сотрудников детской стоматологической поликлиники № 26 написали письмо мэру Москвы Сергею Собянину , что не могут после избиения коллеги работать под руководством Сагиной и ее заместителя Герасима Бостанджяна. Они сообщили в письме, что знают Степанова, как добросовестного и честного врача. По мнению коллектива, руководство и раньше проявляло грубость и пренебрежение по отношению к рядовым сотрудникам. Но в этот раз перешло все границы. «Йод» встретился с 24-летним Иваном Степановым после того, как он вышел из больницы, где находился с черепно-мозговой травмой и узнал у него подробности.

Мы встретились со Степановым недалеко от его дома в отдалённом районе Москвы. Он выглядит как человек, которые еще не отошёл от шока. Жалуется, что у него болит голова и ему трудно стоять. Показывает руки с царапинами, которые, по его словам, оставила главврач.

— Вы дрались с главврачом и вывихнули ей палец?

— Я никого не трогал. На меня вчера напали. После письма Собянину, в котором критиковал то, как некорректно проводят реформу в моей поликлинике, меня пытались уволить. Я не хотел подписывать акт. Всё это происходило в моём кабинете. А когда я достал телефон, Бостанджян (заместитель главного врача — ред.) сделал удушающий захват, опрокинул на пол. Мне наносили удары, главврач впивалась в руки и вытаскивала телефон, а другие врачи держали ручку кабинета. Потом крикнула «я всё», в этот момент зашёл папа пациента и я вырвался.

— Телефон вам таки не вернули?

— Нет, его похитили.

— Главврач обвиняет вас в том, что у вас хранились просроченные лекарства. Это так?

— Ящики моего стала не запираются, туда могли что угодно положить. Никаких нареканий к моей работе до того, как я написал письмо Собянину, не было.

— Что произошло после того, как вас госпитализировали вчера? С вами пыталось связаться руководство больницы или сотрудники департамента здравоохранения?

— Меня госпитализировали, но не провели должного обследования. Потом я услышал среди врачей больницы, куда меня отвезла скорая, разговор о том, что из департамента здравоохранения Москвы позвонили и поручили меня выпихнуть. После этого меня охранники выпроводили на улицу. Ко мне приехали ребята из профсоюза «Действие», я сел к ним в машину, у меня там начались приступы рвоты и меня повели обратно в больницу. Врачи предложили мне сделать психиатрическую экспертизу. Я отказался, тогда врачи попросили снова покинуть здание. В моей карте после звонка из департамента поменяли диагноз с «черепно-мозговой травмы» на «повреждение мягких тканей головы и туловища». А у меня все признаки черепно-мозговой травмы.

— Как вы попали в поликлинику № 26?

— Я недавно окончил московский медико-стоматологический университет с отличием. Очень хотел работать по профессии. В поликлинике № 26 я проходил практику, мне там очень понравилось доброе, бескорыстное отношение врачей к пациентам. Поэтому я именно туда устроился. Мечтал об этом, первая долгожданная работа. Я люблю работать с детьми, мне нравится хирургический приём.

— Почему выбрали государственное учреждение, а не частную клинику?

— В частной медицине врач должен думать о выгоде. А я хочу приносить пользу людям. В государственные клиники обращаются небогатые люди и им тоже нужны хорошие врачи. Я готов каждому помочь. У меня все было хорошо пока в апреле этого года не поменялось руководство.

— Что именно изменилось в худшую сторону?

— Время приёма пациента уменьшилось с 40 до 15 минут. За 15 минут ребенку очень сложно качественно помочь. Дети боятся стоматологов, к ним нужно найти подход. Успокоить, объяснить в игровой форме, что будет происходить. Это трудная задача, потому что каждый ребенок — индивидуален, но интересная. Ребёнок может пятнадцать минут собираться с духом, чтобы зайти в мой кабинет. Я все равно тратил на ребенка столько времени, сколько нужно.

— Почему так сильно сократили время на прием?

— Из-за неукомплектованности штатного расписания. Вместо семи стоматологов-хирургов теперь работают только два. В последнее время многие больницы реформируют. Наша не исключение.

— Как вы выходили из положения?

— Удлинял прием за счет времени других пациентов. А они ждали, сколько нужно, потому что все понимали. Я работал с двенадцати тридцати до восьми часов вечера без перерыва.

— А вы думали, что письмо мэру Москвы изменит ситуацию в вашей больнице?

— Да, потому что Сергей Семёнович авторитетное лицо и он все вопросы решает быстро, оперативно и качественно. Я надеялся, что он выполнит мою маленькую просьбу и всем будет хорошо. Не мог представить, что руководство отреагирует на моё письмо физическим унижением. Я читал в СМИ о разных беззакониях и не верил, мне казалось, что такого не может быть в современном мире. Теперь убедился на собственном опыте, что подобное насилие действительно происходит. Я не особенно интересовался политикой. Думал больше о своей семье и любимом деле.

— В конце прошлого года начались митинги против реформы здравоохранения. Вы принимали в них участие?

— У меня тогда только родился ребенок. Я не мог ходить на акции протеста. Но после того, как на своей шкуре почувствовал результаты этой реформы, буду участвовать в акциях протеста. Реформа здравоохранения в Москве проходит некорректно.

— Ваши коллеги написали в вашу защиту письмо Собянину. Они рассказывают, что руководство больницы относилось пренебрежительно ко многим врачам. Почему коллеги не присоединились к вашему письму в мэрию?

— Администрация больницы относилась к врачам без уважения. Нам ничего не объясняли по поводу реформы, на вопросы не отвечали. Действия руководства медперсонал часто критиковал между собой, но открыто никто не выступал. Я им и не предлагал присоединиться ко мне, сам отстаивал свою позицию. После избиения коллеги мне постоянно звонят, выражают поддержку.

— Вы планируете дальше работать в поликлинике № 26?

— Я люблю свою работу и буду продолжать там работать. А виновные будут наказаны. Уверен в этом.

Комментарии закрыты.